10 авг.2021

В Азии задумались об экологии, но не готовы отказаться от угля

Одним из путей минимизировать потери российского экспорта от трансграничного углеродного сбора Евросоюза называется перенаправление поставок попадающих под него товаров на восток, в страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Но в Азии также набирает силу климатическая повестка, создающая риски для отечественного сырья и товаров.

Для России сейчас важно, когда в странах АТР может заработать система трансуглеродного регулирования (ТУР) и затронет ли она импорт энергоресурсов, металлургию и нефтехимию. Доля этих отраслей в общем объеме поставок российских товаров в страны АТР колеблется от 30 до 75%.Общая же доля АТР в российском экспорте в страны дальнего зарубежья около 30%.

В июле этого года внутреннюю торговлю квотами на выбросы углерода для компаний энергетического сектора начал Китай. Пока в торговле углеродными единицами (ETS - Emission Trading Scheme) участвуют генерирующие компании, в основном государственные, вырабатывающие чуть менее половины всей электроэнергии в стране. Но в дальнейшем планируется расширение действия углеродного регулирования на другие сферы экономики, в том числе металлургию, транспорт и нефтехимию.

С 2015 года система торговли углеродными единицами работает в Южной Корее. Причем, как уточнил руководитель группы операционных рисков и устойчивого развития КПМГ в России и СНГ Игорь Коротецкий, в 2021 году число секторов южнокорейской экономики, вовлеченных в торговлю квотами на выбросы CO2, будет увеличено.

В Японии с 2011 года взимается углеродный налог и работают местные механизмы торговли углеродными единицами.

Эти страны поставили перед собой цели достижения углеродной нейтральности: Китай - к 2060 году, Южная Корея и Япония - к 2050 году. Это не желание следовать модной повестке, а попытка включиться в гонку за лидерство в мировой экономике будущего, считает генеральный директор ИГ "Петромаркет" Иван Хомутов. По его мнению, климатическая повестка сейчас несет за собой серьезную технологическую революцию в мировой экономике, набирая обороты во всех частях света, и страны АТР здесь не исключение.

Единственный крупный покупатель российских товаров в регионе, где пока нет механизма ETS, - Индия, уточняет Коротецкий. Но, учитывая общий тренд и планы по введению углеродного регулирования других стран региона, Индия также придет к этому.

Поэтому пусть с некоторым опозданием, но механизмы трансграничного углеродного регулирования (ТУР) появятся и в АТР. Япония уже заявила о том, что прорабатывает возможность введения такого механизма, уточняет Хомутов. Но когда это произойдет, пока неясно. Можно ожидать, что ТУР будет введен в Китае, Южной Корее и Японии ближе к 2030 году - с лагом в 4-5 лет по отношению к ЕС, считает эксперт.

По мнению Коротецкого, дополнительное давление в вопросе введения ТУР в странах АТР возникнет после 2026 года, когда механизм заработает в Европе. По мере развития механизма ТУР в ЕС будет происходить переориентация углеродоемкого экспорта из других стран, в том числе и России, на рынки с менее жестким углеродным регулированием. Это создаст давление на местных производителей, и для их защиты будут вводиться различные ограничения, считает эксперт.

С точки зрения Хомутова, нельзя исключить, что азиатские варианты ТУР сразу будут распространяться на широкий круг продуктов, включая такие ключевые для России экспортные позиции, как нефть и нефтепродукты.

В некоторых сферах параметры углеродного регулирования могут оказаться в странах АТР даже суровее, чем в ЕС, поскольку азиатские страны страдают от экологических проблем и загрязнения атмосферы больше, нежели Европа. Вполне можно предположить, что именно здесь получит максимальное развитие рынок электротранспорта, если удастся с течением времени решить проблему с накопителями энергии, скоростью зарядки и высокой стоимостью электрокаров. В этом случае сильно пострадать может нефтяной экспорт России, поскольку стимулировать расширение использования электротранспорта будут, в том числе, через создание экономических барьеров для эксплуатации машин на двигателях внутреннего сгорания, в том числе подорожание моторного топлива.

С другой стороны, здесь не будет резких решений, свойственных западной цивилизации, когда отказ от угольной генерации в пользу возобновляемых источников энергии (ВИЭ) привел к перегрузке и сбоям энергосистемы в период аномальных холодов или жары, а также резкому подорожанию энергоресурсов, как произошло в том году в Европе.

Яркое доказательство прагматичного подхода стран АТР к вопросам климата - их позиция в отношении угля. Они не собираются строить новые угольные электростанции, но не отказываются совсем от угольной генерации, понимая, что ее замещение другими источниками энергии потребует громадных вложений, которые в итоге лягут на плечи населения. Например, в проекте новой энергостратегии Японии к 2030 году доля генерации на угле должна снизиться в энергобалансе страны с 26 лишь до 19%. Южная Корея планирует окончательно отказаться от угольной генерации только к 2050 году, а Индия пока больше сосредоточена на минимизации вреда экологии и снижении выбросов угольных электростанций.

В Китае пока под регулирование в рамках национальной системы ETS попала теплоэнергетика (главным образом, угольные станции. - "РГ"), отмечает старший консультант Группы по оказанию услуг в области устойчивого развития компании "Делойт" в СНГ Матвей Астапкович. Ожидается, что со временем список регулируемых отраслей расширится, и в него будут включены, например, производители стали, цемента и азотных удобрений - самых углеродоемких отраслей. Соответственно, эти отрасли, регулируемые в рамках ETS, находятся под риском включения в систему пограничного карбонового налога, считает Астапкович.

По его мнению, альтернативой развития механизмов ТУР может быть глобальный налог на выбросы, согласованный на международном уровне. Такой налог может быть разработан и внедрен в рамках 6-й статьи Парижского соглашения и включать основных эмитентов парниковых газов - Китай, США, ЕС, Россию и Индию. Такой налог может снизить барьеры для мировой торговли, связанные с трансграничным регулированием, уверен он.

При этом некоторые эксперты указывают, что "климатические" планы стран АТР имеют очень удаленный во времени характер, речь идет о 40-50 годах. С точки зрения партнера GКEM Analytica Евгения Гавриленкова, любые теории и модели - это лишь приближение к реальности, а не точное ее описание. Будет ли достигнуто заявленное торможение роста температуры на планете при гипотетическом достижении углеродной нейтральности через 30 лет, надежно оценить сейчас невозможно. Модели построены на основе ограниченного количества наблюдений, исходя из нынешних представлений о климатических процессах, которые со временем могут корректироваться.

Помимо призывов ограничить инвестиции в новые проекты по добыче углеводородов, имеет смысл задуматься и об ограничениях искусственного стимулирования внутреннего спроса и экономического роста в развитых странах. С начала 2000-х годов такая политика стала доминирующей и проявилась она в устойчивом росте общего объема долга - будь то государственный долг, задолженность корпораций или домашних хозяйств. Эта политика приводит к перепроизводству как товаров, так и услуг (в частности, транспортных), что означает прогрессирующее загрязнение природы не только выбросами в атмосферу продуктов горения, но и твердых отходов как в океанах, так и на земле. Ресурсы на планете не бесконечны, поэтому искусственное подстегивание экономического роста на фоне роста долгов представляется основной ошибкой, считает Гавриленков.